(no subject)

...ваши речи об абсолютной свободе одно лицемерие. В обществе, основанном на власти денег, в обществе, где нищенствуют массы трудящихся и тунеядствуют горстки богачей, не может быть «свободы» реальной и действительной. Свободны ли вы от вашего буржуазного издателя, господин писатель? от вашей буржуазной публики, которая требует от вас порнографии в романах и картинах, проституции в виде «дополнения» к «святому» сценическому искусству? Ведь эта абсолютная свобода есть буржуазная или анархическая фраза (ибо, как миросозерцание, анархизм есть вывернутая наизнанку буржуазность).

Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Свобода буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная (или лицемерно маскируемая) зависимость от денежного мешка, от подкупа, от содержания.

Учение Маркса вызывает к себе во всем цивилизованном мире величайшую вражду и ненависть всей буржуазной (и казенной, и либеральной) науки, которая видит в марксизме нечто вроде «вредной секты». Иного отношения нельзя и ждать, ибо «беспристрастной» социальной науки не может быть в обществе, построенном на классовой борьбе. Так или иначе, но вся казенная и либеральная наука защищает наемное рабство, а марксизм объявил беспощадную войну этому рабству. Ожидать беспристрастной науки в обществе наемного рабства — такая же глупенькая наивность, как ожидать беспристрастия фабрикантов в вопросе о том, не следует ли увеличить плату рабочим, уменьшив прибыль капитала.

К предыдущему. О классовой сути науки.

Самое главное, что стоит понять из ситуации с психологией, да и вообще, с «науками о сознании» (включая этологию человека и физиологию головного мозга!) – это то, что существующее положение прекрасно объясняется понятием классовой сути науки. Да-да, этой самой классовой сутью, над которой советскими десятилетиями было принято смеяться в «приличном обществе», считая ее откровенным бредом. Впрочем, в советское время казалось, что вообще все, что говориться о классовом обществе, представляет собой, в лучшем случае, забавную гиперболу (а в худшем – однозначное вранье). И только сейчас стало понятно, что как раз но нем говорилась чистая правда. Более того, сравнивать то, что распространял советский «агитпроп» и то, что было принято считать «в приличном обществе» вообще смешно – поскольку как раз последнее и представляет собой абсолютно чистую и не замутненную связью с реальностью фантазию во всех своих проявлениях.

Впрочем, в данном случае речь идет не об ошибках советских «приличных и совестливых» граждан, а о совершенно другом. О том, что совершенно ошибочно говорить о какой либо деятельности, как о свободной от классового влияния. И наука тут не одинока – все, что когда-либо делается человеком – делается непременно ради интересов того или иного класса. Собственно, единственное отличие указанной области состоит в том, что ученые всегда декларировали именно свою приверженность «абсолютной истине», пытаясь показать, что находятся вне тех или иных политических сторон. Собственно, именно это качество для многих и является самым ценным в науке, выполняя важную роль в рекрутинге новых членов для данной области. Но, как можно легко понять, оно же выступает главнейшим заблуждением, очень сильно искажающим реальную картину мира. В частности, ставящим ученого в положение некоего «эксперта», т.е., якобы независимого субъекта, дающего объективную оценку происходящему. Впрочем, в настоящее время полная предвзятость любых экспертных оценок стала видна уже практически всем – и следовательно, деструктивная роль указанного заблуждения снижается (по сравнению, скажем, с концом 1980 – 1990 годами).

* * *

Однако важно понять, что классовый интерес проявляется всегда и во всем – вне того, в какой области работает человек. На самом деле, конкретный механизм реализации этого интереса крайне прост и очевиден. А именно – любой ученый должен на что-то жить и работать – т.е. иметь крайне дефицитные средства на реализацию крайне дорогих научных программ. Но даже если брать чистых теоретиков, которым ничего, кроме карандаша, не нужно – то необходимость есть каждый день для него никто не может отрицать. Однако при всем этом дать необходимый для общества продукт ученый может лишь после длительной работы. А зачастую – и этого не происходит (работа исследователя оказывается ошибочной). Т.е., просто продать плоды своего труда – и с того получить деньги на новые исследования – он не может.

Разумеется, мощь науки настолько велика, что даже успеха одного из сотен (а то и тысяч) исследований оказывается достаточным для того, чтобы «окупить» все вышесказанное.( Read more... )