По поводу
этого — несколько непричёсанных мыслей.
1. Всякая власть буржуазии (в том числе так называемая «демократия») есть диктатура буржуазии. Но следует различать формы этой диктатуры. Некоторые её формы могут быть более приемлемыми для пролетариата, чем другие.
2. Фашизм (как режим) —
открытая террористическая диктатура наиболее реакционных слоёв финансовой и монополистической буржуазии. Это значит, что 1) наличествует террор — не судебное преследование, пусть даже и несправедливое, но сохраняющее видимость законности, а именно внесудебное
насилие, осуществляемое, например, парамилитарными формированиями, а может быть, и армией, или гестапо и т.п.; 2) власть находится непосредственно в руках крупных финансовых воротил или в руках их марионеток.
3. Согласно вышеуказанным признакам, на Украине — фашизм (как и в своё время в Италии, Германии, Испании, Чили и т.д.). А в России — нет. В том смысле, что фашизма в России нет у власти (несомненно, фашистские движения в России присутствуют). Это не отменяет, конечно, факта, что в России достаточно реакционный режим. Многие сравнивают его с бонапартизмом (БСЭ: «контрреволюционная диктатура крупной буржуазии, опирающаюся на военщину и на реакционно настроенные слои отсталого крестьянства и лавирующую между борющимися классами в условиях неустойчивого равновесия классовых сил»). Конечно, это не совсем бонапартизм (где у нас «отсталое крестьянство»? да и насчёт «военщины» сомнительно), но лавирование между классами очень даже наличествует (обратите внимание на постоянные «сигналы» Путина о «примирении» белых и красных; я против такого примирения, но существенно то, что речь не идёт об уничтожении красных, об объявлении победы над ними и т.п.). Чего у нас точно нет, так это террора. Нужно отбрасывать эмоции и различать всё-таки репрессии и террор. Иначе можно, например, и США эпохи маккартизма объявить фашистским государством (при всём моём неуважении к США, это неверно).
4. Если выбирать между фашизмом и нынешней авторитарно-«бонапартистской» властью в России, я выберу последнюю. Ещё раз: есть разные формы диктатуры буржуазии, разные степени угнетения. И закрывать на это глаза, говорить, что, мол, они все одинаковы — это левачество самого худшего пошиба. Потому что такой подход позволяет относится индифферентно к смене плохой формы буржуазной диктатуры на худшую (мол, всё равно буржуазная диктатура, какая разница), т.е. плевать на реальное ухудшение положения пролетариата.
5. Бороться нужно не с Путиным, а с капитализмом. Путин лишь приказчик.
6. То, что среди ополченцев Юго-Востока Украины есть немало людей с реакционными взглядами, ещё не делает их фашистами и тем более не делает всё движение Юго-Востока фашистским. Во-первых, есть слова и идеи, а есть дела. Во-вторых, то, что среди ополчения к левым относятся как минимум терпимо, в отличие от государства Украина, где жаждут запретить коммунистическую идеологию и рушат памятники Ленину, тоже говорит о том, что
реально, на деле движение Юго-Востока никаким образом не является фашистским.
7. Кроме классового, существует и национальный гнёт. На Украине это сейчас гнёт не только против «русских», но и против людей с советской идентичностью (или с остатками таковой). Это реальный гнёт, эти люди считаются людьми второго сорта, и дело тут не только в языке (хотя и в нём тоже). Все символы, все, прошу прощения за выражение, «духовные скрепы» этих людей подвергаются публичному поруганию и оскорбляются. И взирать на это спокойно с высоты классовых вершин, я считаю, просто недостойно коммуниста. Это, повторю ещё раз, левацкий загиб самого худшего пошиба.
Резюме. Короче, леваки (как бы вы себя не называли: троцкисты, тру-сталинисты, анархисты и проч.), идите на хрен. Моя совесть мне говорит, что я должен поддерживать освободительное движение Юго-Востока Украины. И для меня голос моей совести гораздо выше, чем теоретические марксистские построения, при всём моём огромном уважении к марксизму — тем более, что на любые построения у нас найдутся построения покруче. Но построения для меня не важны. Есть что-то, воспитанное ещё в советском детстве: понимание того, что такое хорошо и что такое плохо. И всё.