![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
yury_finkel2. Коллективизация сельского хозяйства
До сих пор все попытки привести крестьянство к формам коллективного труда оставались в основном в сфере обращения, они осуществлялись прежде всего путём создания закупочных, торговых и потребительских кооперативов. Это не затрагивало отношений собственности, так что коллективные формы сельскохозяйственного производства не могли возникнуть. Существовали очень немногочисленные коллективные производственные кооперативы, которые довольно долгое время назад были созданы в качестве образцовых предприятий. Они фактически не играли никакой роли в экономике.
Требование Сталина немедленно создать коллективные хозяйства в виде производственных кооперативов, в которых все средства производства должны быть обобществлены в коллективную собственность, вызвало огромную панику в деревне. Переход единоличного крестьянского хозяйства в коллективное предприятие абсолютно не имел распространения в предшествовавшей политике, хотя левая оппозиция в соответствии с предложениями Ленина настоятельно требовала этого. Хотя XV съезд ВКП(б) и принял решение подготовить переход единоличных крестьянских хозяйств в коллективные, однако это не было актуальной задачей. Материально-техническое оснащение современными тракторами, молотилками, сельскохозяйственными машинами и инструментами для обработки больших площадей отсутствовало и не было достижимо. Собственная индустрия не была способна производить их, импорт также был невозможен.
Не было ни существующих успешных коллективных хозяйств как образцов, на примере которых крестьяне могли бы убедиться в преимуществах кооперативного производства, ни примерных уставов, ни инструкций о том, какие средства производства должны быть обобществлены и каким образом. Остался неясным также вопрос, имеют ли крестьяне право сохранять частный приусадебный участок для собственного обеспечения. Не говоря уже об идеологической подготовке. Внезапный переход к коллективизации сельского хозяйства привёл к столь абсурдным мерам, как «обобществление» домашнего скота и домашних инструментов. Это привело к тому, что крестьяне начали забивать свой скот и укрывать свои запасы зерна, чтобы обеспечить своё собственное пропитание. Это в свою очередь заставило вмешаться государственную власть. Насильственные принудительные меры и растущее сопротивление крестьян привело во многих районах страны к положению гражданской войны и к полной дезорганизации сельского хозяйства.
Последствием стал крупномасштабный коллапс снабжения, и поскольку вдобавок к этому плохие погодные условия вызвали неурожай, произошёл большой голод со многими жертвами. Продукты питания распределялись по карточкам.
Но об этом нельзя найти ни слова ни в выступлениях Сталина, ни в решениях и сообщениях партийного руководства. Были лишь рапорты об успехах коллективизации и критика неудовлетворительной работы низовых парторганизаций, на которые сваливалась вина за недостатки, ошибки и перегибы.
Поэтому совершенно понятно, что в политбюро происходили острые дискуссии. Бухарин, Рыков и Томский не хотели принимать столь авантюристическую политику, угрожавшую дальнейшему существованию советской власти. Но они остались в меньшинстве, поскольку другие члены политбюро — Калинин, Ворошилов, Орджоникидзе, Рудзутак — колебались и уступили давлению Сталина. Кроме того, на XVI съезде партии в политбюро были введены верные последователи Сталина в лице Молотова, Кагановича, Куйбышева, Микояна, которые гарантировали Сталину большинство в руководстве.
Таким образом, Бухарин, Рыков и Томский подверглись массированной атаке. Как якобы «правые уклонисты» они были исключены из политбюро — сначала Бухарин, затем Томский и наконец Рыков — и для начала перемещены на более низкие посты, где они уже не обладали влиянием на политику партии. В спорах с ними Сталин не выдвигал никаких деловых аргументов, поскольку это означало бы самокритическое осуждение собственной политической линии. Вместо этого он пытался высмеивать их, приписывая им абсурдные взгляды, например, что они ждут всяческого спасения от кулака. «Основная беда бухаринцев состоит в том, что у них имеется вера», — сказал он дословно — «убеждение в дело облегчения и развязывания кулака, как средство разрешения наших хлебных и всяких иных затруднений. Они думают, что ежели облегчим кулака, не будем ограничивать его эксплуататорских тенденций, дадим ему волю и т. д., то затруднения будут уничтожены и политическое состояние страны будет улучшено. Нечего и говорить, что эта наивная вера бухаринцев в спасительную роль кулака представляет такую смехотворную бессмыслицу, которую не стоит даже критиковать»1.
Мелкие и средние крестьяне как частные собственники не были социальным слоем, который сам по себе стремился к социализму. Ленин всегда говорил об этом: тот факт, что рабочий класс находится в союзе с ними, не изменяет автоматически их общественный характер как части мелкой буржуазии. Если мы хотим привлечь их к социализму, то есть к социалистическому сельскому хозяйству на основе коллективных хозяйств, то нужно убедить их на хорошо работающих примерах в преимуществах этого экономического строя, а также подготовить это с помощью просвещения. Крестьяне умеют считать, писал Ленин, нельзя убедить их лозунгами и обещаниями прекрасного будущего. Но прежде всего он предупреждал против соблазна принудительно ввести крестьян в коллективные хозяйства. «Действовать здесь насилием, значит погубить всё дело. Здесь нужна работа длительного воспитания. Крестьянину, который не только у нас, а во всём мире, является практиком и реалистом, мы должны дать конкретные примеры в доказательство того, что „коммуния“ лучше всего»2. Далее он сказал: «Нет ничего глупее, как самая мысль о насилии в области хозяйственных отношений среднего крестьянина»3. Кроме того, он дал важный совет не слишком торопить дело, а подходить к нему постепенно. «Переходя к социалистическому земледелию, мы должны сказать, что мы мыслим себе его осуществление не иначе, как ряд товарищеских соглашений со средним крестьянством»4. Прежде всего нужно предварительно создать материально-технические предпосылки крупного социалистического сельского хозяйства, так как на основе устаревших средств производства отсталой мелкокрестьянской экономики оно невозможно. «Если бы мы могли дать завтра 100 тысяч первоклассных тракторов, снабдить их бензином, снабдить их машинистами [...], то средний крестьянин сказал бы: „Я за коммунию“ (т. е. за коммунизм)»5.
Сталин, хваставшийся, что он достойный ученик Ленина, и знавший его взгляды и на этот вопрос, при коллективизации игнорировал всякие советы и указания Ленина и делал прямо противоположное. Перед XV съездом ВКП(б) он заявлял:
«Всеохватывающая коллективизация наступит тогда, когда крестьянские хозяйства будут перестроены на новой технической базе в порядке машинизации и электрификации, когда большинство трудового крестьянства будет охвачено кооперативными организациями, когда большинство деревень покроется сельскохозяйственными товариществами коллективистского типа.
К этому дело идёт, но к этому дело ещё не пришло и не скоро придёт»6.
Но уже вскоре после того это не имело значения. Совершенно неожиданно атакованные крестьяне до того времени не знали ни новой техники, ни электричества, о тракторах они в лучшем случае лишь слышали. Зачем же им было добровольно отдавать свои чаще всего скромные средства производства и вступать в колхоз? Их можно было заставить сделать это лишь принуждением, что и происходило в массовом масштабе. Отказ считался проявлением враждебности к советской власти, иногда назывался антисоветской деятельностью, а там, где не хватало угроз, использовался наган — привычное тогда оружие органов безопасности. Таким образом тогда целые деревни и районы полностью вступали в срочно и второпях созданные колхозы, из которых большая часть в течение долгого времени существовала лишь на бумаге. Сталин признал это в (неопубликованном) выступлении. Многие рапорты об успехах в вышестоящие партийные комитеты были сделаны из-за принуждения докладывать о ходе коллективизации, и таким образом всего лишь заявления о намерениях становились уже объявленной реальностью.
Принудительная коллективизация сельского хозяйства продолжалась несколько лет. Она началась в 1929 г. и длилась по сути до 1932 г. Сопротивление крестьян подавлялось всеми средствами, шантажом, разрушительными налогами и прямым принуждением. Кулаки и многие зажиточные крестьяне были не только экспроприированы, но и высланы в трудовые лагеря на Дальнем Востоке или в Средней Азии. Немало их было и физически уничтожено, то есть расстреляно. Поскольку не существовало точного разграничения между середняками и кулаками, иногда объявляли середняков «подкулачниками» и обращались с ними, как с кулаками. Таким образом класс кулаков был «разбит», как это назвал Сталин, деревня была «раскулачена».
Крестьян загоняли в колхозы шантажом, принуждением и насилием, не дав им при этом ни одного трактора. Немногочисленные и к тому же технически устаревшие сельскохозяйственные средства производства, «обобществлённые» в колхозах, не позволяли эффективно обрабатывать землю и тем более не создавали социалистических производственных отношений. Примерно 200.000 колхозов и 5.000 совхозов, созданных во время кампании коллективизации, без широкомасштабной технической модернизации так же были неспособны решить хлебную проблему, как и ранее 25 миллионов единоличных крестьянских хозяйств.
После начала производства тракторов, в 1933 г. было произведено 204.000 тракторов, то есть огромное число. Но из-за масштабов страны это означало один трактор для каждого из 200.000 колхозов. Однако их получили не колхозы, они остались государственной собственностью во вновь созданных машинно-тракторных станциях (МТС), располагавших техническим персоналом, которого у колхозов тогда ещё не было.
Если принять во внимание те обстоятельства, то станет совершенно ясно, что колхозы ещё совершенно не были способны значительно увеличить производство зерна, тем более что крестьянство понесло огромные человеческие потери, насчитывавшие миллионы. Эта насильственная — вовсе не необходимая — кампания была ещё и большой человеческой трагедией.
Ленин советовал считать кулака не только эксплуататором бедняков и батраков. Таковым он тоже, естественно, был, и нужно было ограничивать его эксплуататорские стремления («...мы за насилие против кулака, но не за полную его экспроприацию, потому что он ведёт хозяйство на земле и часть накоплена им своим трудом. Вот это различие надо твердо усвоить»7). Были и крупные крестьяне, лояльные к советской власти, поэтому не было причины экспроприировать их и отказывать им во вступлении в колхозы, тем более что они обычно бывали опытными земледельцами, в которых чрезвычайно нуждались колхозы. Но Сталин категорически отверг такое предложение, сделанное комиссией ЦК. Он хотел «разгромить» «класс кулаков», которого фактически не было. В своём примитивном взгляде на классовую борьбу он считал, что устранение общественного класса или слоя совпадает с физическим уничтожением его членов, а не с уничтожением экономических условий их существования.
Когда ситуация в сельском хозяйстве вследствие коллективизации начала становиться всё более катастрофичной, Сталин приписал ответственность за это нижестоящим партийным работникам. Они виновны в промахах, как он утверждал, так как они не поняли правильную линию партии и потому реализовали её неверно. По решению политбюро, сформулировавшему серьёзные оговорки о ходе коллективизации, Сталин 2 марта 1930 г. опубликовал в «Правде» статью под названием «Головокружение от успехов»8. В ней он прямо критиковал якобы неспособных и слишком рьяных партработников, и неявно — руководство, тем, что он внёс поправки в некоторые распоряжения.
Только постепенно удалось установить определённый порядок, благодаря выработке и публикации колхозного устава, а также распоряжению, что колхозные крестьяне, например, имеют право владеть небольшим приусадебным участком со скотом и домашней птицей для собственного снабжения. Такой участок на долгое время составлял важнейшую основу их снабжения, так как своей работой в колхозе они не могли заработать себе на пропитание.
Представления Сталина, что этим радикальным преобразованием сельского хозяйства может быть окончательно решена хлебная проблема, показали себя неверными и контрпродуктивными. Ведь якобы лишь кулаки были виновны в голоде, но после их «разгрома» и коллективизации проблем стало не меньше, а больше. Сельскохозяйственное производство резко упало, производство зерна заметно снизилось, поголовье скота сильно сократилось.
На XVII съезде ВКП(б) в начале 1934 г. Сталин докладывал, что индустриализация страны достигла таких успехов, что Советский Союз к тому времени из аграрной страны стал индустриальной державой. О сельском хозяйстве он сообщил лишь, что оно «намного» медленнее развивается, чем ожидалось. Он сумел очень ловко описать это цветастыми оборотами: «По сути дела отчётный период был для сельского хозяйства не столько периодом быстрого подъёма и мощного разбега, сколько периодом создания предпосылок для такого подъёма и такого разбега в ближайшем будущем»9. Немногочисленные цифры, которые он назвал в докладе, показывают не только масштаб падения сельскохозяйственного производства, но и опровергают утверждение, что хлебная проблема уже успешно решена и что сейчас нужно развивать животноводство.
Судя по этим показателям, чья достоверность, конечно, сомнительна, поскольку к тому времени приписки стали привычкой, в 1913 г. производство зерна в России составляло 801 миллион центнеров. Двадцатью годами позже Советский Союз получил урожай лишь в 698 миллионов, после того как в 1928 г. был достигнут довоенный уровень.
В 1916 г. в царской России поголовье лошадей насчитывало 35,1 миллион, в 1933 г. уже лишь 16 миллионов; в 1916 г. имелось 58,9 миллионов голов крупного рогатого скота, в 1933 г. лишь 38,6 миллионов. В отношении свиней было зарегистрировано снижение поголовья вдвое: в 1916 г. было 20,9 миллиона, в 1933 уже только 11,6 миллионов.
При сравнении этих чисел, естественно, необходимо учесть, что количество населения к тому времени — несмотря на потери в мировой и гражданской войнах — возросло. Кроме того, нужно также учитывать, что часть зерна и мяса, вышедшая на рынок и не служившая собственному потреблению крестьян, достигла лишь 50–60 процентов от довоенного уровня. Короче говоря, положение со снабжением в Советском Союзе после коллективизации сельского хозяйства было решительно хуже, чем во время до 1913 г.
Для улучшения положения по решению политбюро был введён «колхозный рынок». Колхозные крестьяне получили право свободно продавать сельскохозяйственную продукцию со своих индивидуальных приусадебных участков. В то время как нормированные продукты на основе карточек продавались по фиксированным государственным ценам, цены на колхозном рынке регулировались спросом и предложением. Дефицит продуктов питания с неизбежностью привёл к тому, что цены на колхозном рынке были во много раз выше государственных. Хотя благодаря этому снабжение всё же стало несколько лучше, это произошло за счёт снижения жизненного уровня трудящегося населения в городах.
В этих условиях можно было предвидеть, что колхозные крестьяне уже не будут поставлять свои продукты с приусадебных участков в государственные закупочные конторы, а будут продавать их с как можно большей выгодой на колхозном рынке. Это было в природе вещей. Но когда пошли жалобы населения, политбюро, принявшее это решение, подвергло критике не свою политику, а — как к тому времени вошло в привычку — нижестоящие партийные организации за то, что те якобы не провели своевременной идеологической подготовки к рынку колхозных крестьян, у которых, как известно, пока ещё преобладало мелкобуржуазное стремление к личному обогащению. Как будто можно было обесценить экономические интересы идеологическими аргументами.
Несмотря на такие условия и ход дел в деревне, Сталин объявил, что Советский Союз менее чем за три года станет страной с самым крупным производством зерна в мире. Зерновые фабрики на 50.000 га позволят производить больше, чем США и Канада, вместе взятые.
Как показало дальнейшее развитие, советское сельское хозяйство ни до Второй мировой войны, ни в десятилетия до конца СССР, несмотря на большие усилия, не было способно покрыть свою потребность в зерне. Советский Союз в течение всего своего существования оставался зависимым от импорта зерна. Тому было много причин. Две из них были: нехватка транспортных мощностей и площадей хранения. По разным оценкам из-за этого каждый год терялось от 25 до 30 процентов урожая.
